| |||
|
Чудаковатою старушкой,
поверьте, быть весьма приятно. Я что-то лепечу радушно (хотя, порою, и невнятно). Меня не трогает милиция (и даже не подходит близко), зато так облепляют птицы, как незабвенного Франциска. А если кто-то возмутится, скажу себе: "Все дураки!" Меня ведь облепляют птицы и мотыльки, и мотыльки. Могу я вслух на людной площади читать любимого Басё. — Старушкой быть — чего хорошего? — Да нам, старушкам, можно всё! |
